Мост через Фрогу
(продолжение)
Нея проследила за его взглядом и, коротко
взвизгнув, прижала руки ко рту. Слёзы с
новой силой брызнули из её глаз. Она
отняла руки ото рта и закрыла ими лицо.
Она не хотела, чтобы он видел её слёзы. Что
она за воин, если всё время плачет? Но она
и понятия не имела, что сейчас творится в
душе у него самого... Мальгельм и сам чуть
сдерживался, чтобы не заплакать. От
охватившей его злости, ему хотелось
кричать, крушить всё, что попадётся под
руку.
Вместо этого, он
обхватил девушку руками и прижал к груди.
Она пропустила свои руки под его руками и
сцепила их у него за спиной. Голову она
положила ему на грудь.
«Откуда такая
нежность?» - раздался у него в голове
ехидный голос.
«Замолчи, гад!
Замолчи, говорю тебе!» - прикрикнул на
него парень, в последний момент
сдержавшись, чтобы не крикнуть вслух.
И голос повиновался.
Парень даже удивился тому, как легко ему
удалось его усмирить.
Она больше не плакала,
а лишь изредка всхлипывала, так и
продолжая стоять, прижавшись к нему.
Тогда он решился и, приподняв левой рукой
её заплаканное лицо, наклонился и
осторожно поцеловал её. Глаза её сразу же
просветлели и в упор посмотрели на него.
Они целовались каждый раз, когда
прощались, стоя под дверями её дома, но
ещё никогда он не целовал её вот так,
когда ему этого захотелось.
Ему же только это и
было нужно. Он увидел перед собой ту самую
Нею, которую он встречал сегодня утром на
развилке, которая смеялась и щебетала всю
дорогу домой, ту Нею, которая и глазом не
моргнув, уложила красавца оленя, ту самую
Нею, которую он без памяти любил.
Счастливая улыбка
озарила его лицо, когда он увидел
результат своего неожиданного хода. Она
попыталась улыбнуться ему в ответ, но
вышла только кислая мина, и, по-видимому,
осознав это, она горько рассмеялась. К ней
постепенно возвращалась её былая
уверенность.
Парень тихонько
отстранил девушку от себя.
- Давай присядем.
Похоже, сейчас самое время передохнуть. А
сидя мы передохнём гораздо лучше, чем
стоя, - его иногда самого поражал свой
снобизм. Может по этой-то причине, она так
к тебе относится? – В Броль нам не попасть,
и, по всей видимости, придётся идти в Бидэ,
это ближайший к нам город, он расположен
милях в десяти от этого места, и, к тому же,
на западе. Не думаю, чтобы эти твари
побывали и в нём...
Она присела на тёплый
песок, на берегу Фроги, и, слушая его,
смотрела на запад, в ту сторону, куда
изначально держали путь он и она.
Дорога, по которой
они добрались до берега, подходила к воде
как раз в том месте, где сейчас отдыхали
парень с девушкой. Тут она поворачивала и,
проходя вдоль берега, уводила на запад.
Через полмили Она резко поворачивала на
юг, в сторону реки, и неожиданно уходила
вниз, в воду, обрываясь на берегу. На том
самом месте, где когда-то был большой и
крепкий, выдерживающий вес пяти гружёных
повозок, мост, из воды торчали одинокие
дубовые сваи. Они как головы купающихся,
выглядывали из воды и рассекали медленно
текущую водную гладь. На противоположном
берегу, сразу за «мостом», к берегу
прибило большую многоместную лодку.
Через борт её свешивалась мужская
окровавленная рука. Её пальцы слегка
касались водной глади. Весь остов лодки
был утыкан чёрными иглами стрел. Дорога
на другой стороне реки выныривала из воды
и сразу же скрывалась в, подступающей к
самому берегу, чаще леса.
Течения на Фроге
почти не было, но о том, чтобы перебраться
через реку вплавь, никто из них даже не
заикался. В памяти обоих ещё были свежи
воспоминания, связанные с прошлым летом.
Тогда семеро рыбаков отправились на
Фрогу за светлой рыбой, а вернулись
вшестером, неся седьмого товарища на
импровизированных носилках, собранных из
палок и парусины. Он каким-то образом
оказался в воде, и грюна лишила его ноги.
Грюна – это огромная чёрная рыба с
красными бездонными глазами, обитающая
на дне Фроги, как и во многих реках,
впадающих в Большую воду. У грюны совсем
нет зубов, но она всё равно относится к
хищным рыбам. Свою жертву она засасывает
и глотает целиком, а если не получается,
то заглатывает ухваченную конечность,
перетирая её дёснами, до того момента,
пока она не отсоединится от основной
массы. Во всех городах, в реках которых,
водится эта рыба или другие подобные ей,
купание разрешено только в специально
отведённых местах.
- А как на счёт парома?
– внезапно оживилась она.
- Какого парома? – не
понял он.
- Того, что
используется с весны для переправки леса...
– она в надежде глянула на него.
- Конечно! Паром! О,
Балак, как я мог упустить паром?
Воспользовавшись им, мы, ничего не теряя
во времени, доберёмся до Броля. Это почти
то же самое, что идти через мост. По
крайней мере, нам не придётся по такому
кругу идти в Бидэ.
Паром, о котором шла
речь, находился выше по течению, и, если
вести отсчёт от моста, то необходимо было
пройти ещё две мили на запад вдоль Фроги,
чтобы достигнуть его. С поздней весны и до
поздней осени паром использовался для
переправки через реку деревьев,
перевозимых с лесопилки Броль в Бидэ.
Паром тот представлял собой большой
квадратный плот, который на зимний период
просто привязывался к, вбитому на берегу,
шесту. Через всю реку, по её ширине, был
натянут толстый канат, и когда, гружёные
на плот, брёвна необходимо было
переправить через реку, двое рабочих
осуществляли перевозку. Один, перебирая
по канату руками, перемещал его туда и
обратно, второй – длинным шестом
упирался в дно, не позволяя плоту
отклоняться от курса и уплывать под
воздействием несильного течения. Канат,
натянутый над рекой, не убирался круглый
год – плот часто использовали и простые
торговцы, ищущие кратчайший путь через
реку.
Они ещё некоторое
время посидели, отдыхая и попутно
обсуждая детали будущей переправки.
Неожиданно она поднялась и посмотрела на
восток. Сильно встревожилась. Решено было
продолжать путь.
Они уже преодолели
половину расстояния между «мостом» и
паромом (Впереди уже ясно различался
натянутый поперёк реки канат парома),
когда в чаще леса, совсем рядом за их
спинами, раздался пронзительный визг. «Тёмные».
Ребята одновременно оглянулись. В глазах
обоих застыл нескрываемый ужас. Далеко на
востоке, вдоль берега Фроги, разбрызгивая
прибрежную воду, к ним быстро
приближалась дюжина неясных фигур. Судя
по тому, с какой скоростью они двигались,
и он и она догадались, что это были конные
«тёмные». Орки верхом на воргах. В лесу,
слева от беглецов, слышались
беспрестанный рёв, визг, хруст ломающихся
веток. Похоже, авангард погони уже почти
догнал их. Оркам удалось незаметно
подобраться к ребятам, почти вплотную.
Их заметили, и теперь
ничто не могло помешать «тёмным» догнать
их.
Беглецы, не
оборачиваясь больше, устремились к
виднеющемуся, примерно в миле впереди,
парому.
Ломящиеся по лесу,
орки снова начали отставать, а вот,
скачущие вдоль реки, заметно сократили
расстояние, разделяющее их от беглецов.
Когда Мальгельм и Нея
добрались таки до парома, скачущих уже
можно было различить во всей их красе.
Покрытые чёрной грубой шерстью и
облачённые в тяжёлые стальные доспехи,
тела, безобразные зелёные морды, с
задранными к верху носами, расширенными
ноздрями и заострёнными плоскими ушами,
со страшными, истекающими слюной, пастями,
с большими жёлтыми, заходящими на верхнюю
губу, клыками на нижней челюсти.
Парень подскочил к
парому и, не раздумывая, перерубил
верёвку, удерживающую его. Девушка уже
держала в одной руке длинный шест, другой
пытаясь оттолкнуть плот от берега. Он
помог ей, дал возможность запрыгнуть на
паром, запрыгнул сам и ухватился за канат.
Плот уже достиг
середины Фроги, когда за их спинами
послышался дружный звон нескольких тетив.
Беглецы снова затравлено обернулись. На
берегу, где он и она совсем недавно
пытались столкнуть тяжёлый плот в воду,
на том самом месте, уже собралась
небольшая группа «тёмных» верхом на
воргах. У каждого в руках по большому
чёрному луку. Из леса, совсем рядом с
горсткой конных орков, на берег начали
выскакивать пешие, вооружённые кривыми
мечами и огромными, двухсторонними
топорами. Однако беглецов заинтересовало
то, что представляло для них
непосредственную опасность – стрелы,
пущенные конными «тёмными». Не отнимая
левой руки от каната, Мальгельм выхватил
свободной рукой меч. Нея бросила шест на
плот и последовала его примеру. Оба
внимательно вглядывались в небо. Стрелки
из «тёмных» были не важные: стрелы летели
не кучно, а на плот упало всего две из них
и беглецам не составило особого труда
увернуться от них.
Переправа через реку
возобновилась. Парень ещё крепче
вцепился в канат: его совсем не прельщала
перспектива форсировать реку под шквалом
орчьих стрел.
Снова звон тетив. И
опять всё внимание на небо. На этот раз
стрелы летят одной непроглядной тучей, и
так же легко увернуться от них не
представляется возможным. Он сбивает,
единственную идущую на него, стрелу
широкой стороной меча. Однако с девушкой
дела обстоят гораздо хуже. В её сторону,
плотным потоком, летит не менее четырёх
стрел. Всё случившееся потом произошло
слишком быстро, чтобы можно было успеть
что-то исправить. Первую она, как и он,
умудрилась отбить мечём. Тут же
отпрыгнула в сторону, увёртываясь от
второй. От быстрого перемещения, её
слегка закрутило, и она невольно
оказалась спиной к рою летящих на неё
стрел.
Девушка тихо
взвизгнула и упала на доски, заменяющие
плоту пол. Из спины у неё, из-под правой
лопатки, торчала длинная чёрная стрела, с
таким же чёрным оперением, как и сама
стрела. Мальгельм рванулся было к ней,
глядя на неё полными ужаса и горя глазами,
но она неожиданно резко осадила его.
- Нет! Держи канат.
Вывези нас. Я в порядке. Просто вывези нас...
– не своим голосом завопила она,
пристально глядя на него и пытаясь
подняться на ноги, помогая себе мечём,
уткнув его острием в плот. В глазах её не
было ничего, кроме боли. Ни страха, ни
надежды, ничего – только боль. – Может,
хватит таращиться на меня? Делай же что-нибудь.
Вывези нас отсюда. Давай же, Маль...
Она не договорила.
Изо рта её выплеснулся поток тёмной
плотной крови, оставляя на плоту большое
и такое же тёмное пятно. Кровь залила ей
подбородок. Последнее обстоятельство
привело парня в себя и он, крепко
ухватившись за канат, изо всех сил дёрнул
на себя.
Девушка тем временем
повернулась к краю плота и, зачерпнув
полную пригоршню воды, вымыла,
испачканный кровью, подбородок. Снова
набрала воду, прополоскала рот.
Ни он, ни она больше
не обращали внимания на летящие с неба
стрелы. И, как ни странно, больше ни одна
даже не поцарапала кого-нибудь из них.
До берега они
добрались максимально быстро. Мальгельм
не мог позволить себе хоть чуть-чуть
передохнуть. Мышцы рук ныли и
отказывались реагировать на приказы
хозяина, но он всё так же продолжал
надрывать их. На неё он не смотрел –
боялся увидеть её лицо, боялся её реакции,
боялся увидеть её неподвижно лежащей на
пароме, с торчащей из спины стрелой.
Плот с шуршанием
уткнулся в берег. Мальгельм, не мешкая,
оказался на песке. В руке он сжимал конец
длинной верёвки. Подбежав к ближайшему
дереву, он рывком натянул провисшую
верёвку и несколько раз небрежно обмотал
её вокруг ствола. Плот был привязан, а
парень снова подскакивал к парому. Он
поспешно запрыгнул на него.
Плот опасно
закачался на волнах, норовя снова
опрокинуть, стоящую уже на обеих ногах,
Нею. Парень, как вкопанный, замер на своём
краю плота, понимая, что сглупил, и ожидая,
когда качка, наконец, стихнет. В это время
он случайно взглянул за спину девушки. На
неё он всё так же старался не смотреть –
не хотел встречаться с ней глазами.
«Тёмные» никак не
хотели оставлять попыток догнать
беглецов. Трое из них почти преодолели
расстояние, равное четвёртой части
ширины реки, вцепившись, в провисший под
их тяжестью канат, и перебирая по нему
волосатыми лапами. Лучники всё так же
продолжали выпускать по беглецам тучи
стрел, однако ни одна из них уже не могла
до них долететь. Какое-то мгновение
парень потратил на обдумывание
сложившейся ситуации, а затем, выхватив
меч, перерубил канат.
Плот перестал
раскачиваться, и девушка неуверенно
шагнула к Мальгельму. Её качнуло, но он
успел её подхватить. Она выжала из себя
благодарную улыбку.
Его даже передёрнуло
от этой улыбки. Она никак не
гармонировала с белым болезненным лицом
девушки. Её всю покрыла испарина тяжёлого
липкого пота. Ей было больно. Было видно,
что стрела, торчащая у неё из спины,
доставляла ей нестерпимую боль, при
первой же удобной возможности.
- Я протолкну её... –
предложил он.
- Что?.. – удивлённо
переспросила она.
- Я протолкну стрелу.
Сломаю её, а затем протолкну вперёд. Ты
стерпишь?
- Я-то стерплю. Да вот
только, чувствую, что тут же и упаду
замертво. Если мы её вытащим, ты увидишь,
как из меня выльется такое количество
крови, какое ты не видывал за всю свою
жизнь, - с неожиданным ехидством выдавила
она. Из уголка её рта выступила маленькая
капелька крови и, не задерживаясь,
поползла по подбородку. Девушка тяжело
закашлялась. Капелька стала больше, шире,
плотнее. Нея же, похоже, даже не заметила
её. Лицо её побледнело ещё больше. –
Знаешь... мне тяжело дышать.
Тело её начало
тяжелеть и оседать в его руках. Он
попытался удержать её.
- Прекрати, -
произнесла она, с упрёком глядя на него. –
Дай же мне немного отдохнуть.
Мальгельм не мог
позволить себе пойти против её воли. Он
помог ей осторожно присесть на палубу
плота. Нея лежала на его руках, на боку,
повернувшись лицом к Мальгельму. Какое-то
время они сидели молча. Он смотрел на неё,
она – на него. Однако что-то было в её
взгляде. Наконец, она не выдержала и
спросила:
- Ты, может, ждёшь,
когда я передохну, и мы двинемся дальше? –
изо рта снова потекла кровь, теперь
гораздо больше, чем в первый раз. Он с
ужасом наблюдал за этим, и не заметил, как
кивнул в знак согласия. – Я никуда не
пойду! Я останусь здесь.
- То есть как,
останусь? – опешил парень.
- Вот так, останусь. Я
не смогу идти.
- Тогда я тебя понесу...
- Исключено. Далеко мы
так не уйдём...
- Тогда...
- Перестань, - снова
отрезала она. – Это глупо. Я скоро умру. И
не смотри на меня так. Это всё-таки я
ранена, и мне лучше знать, что со мной
происходит сейчас, а что произойдёт
совсем скоро.
Она замолчала, и они
снова сидели молча.
- Ты как-то
признавался мне, что любишь меня, -
продолжала она. Он опять согласно кивнул.
– Так вот, я хочу знать, как сильно ты меня
любишь. Есть два варианта ответа:
настолько, что останешься со мной здесь и
встретишь со мной мою последнюю минуту,
или же, побежишь в Броль и предупредишь
остальных о приближении «тёмных». Ну, что
ты ответишь?
- Конечно же, я
останусь... – начал было он.
- Не верный ответ. Ты
должен бежать. Пожалуйста, хотябы ради
меня. Беги дальше.
- Нет. Я останусь, -
твёрдо решил он и понял по её глазам, что
спорить она не будет.
- Зря ты так. Я этого
не хотела... – промолвила она, закрывая
глаза. Мальгельм так и сидел, глядя на неё
и ожидая, когда же она нарушит молчание.
Однако она не спешила говорить и глаз не
открывала. Молчание затянулось надолго.
Даже слишком надолго.
Тогда парень сдался.
Не хватало ещё, чтобы она дулась на него:
- Хорошо, я побегу в
Броль, Нея. Я побегу быстро, насколько
хватит сил, и вернусь с помощью, и мы
отвезём тебя в город. Хорошо?
Договорились?
Никакой реакции.
- Нея?
Она лежит тихо, глаза
всё так же закрыты.
- Нея! – зовёт он,
слегка её встряхивая.
Молчание.
- Нея... – шепчет он,
осознавая, что произошло. Он приподнимает
её тело и, обхватив обеими руками,
прижимает к себе. А по лицу его градом
катятся слёзы, рыдания сотрясают всё его
тело. Он изо всех сил зажмуривает глаза,
однако это нисколько не замедляет потока
его бессильных слёз. Всё его тело горит. В
голове шумит. Там бушует целый ураган из
мыслей и воспоминаний. Он даже не
замечает, как вернулась головная боль.
Не заметил он и то,
как за его спиной заросли леса
расступились и на берег начали высыпать,
вооружённые до зубов и облаченные в броню,
орки. Они выходили и молча выстраивались
вдоль берега, не спуская с него взгляда
маленьких поросячьих глазок. Изредка
один из них негромко порыкивал.
Рыдания парня начали
затихать, однако слёзы течь продолжали.
Он уже достаточно давно услышал, как за
спиной у него собираются «тёмные», только
не подавал вида. Да и плевать ему было. На
всё плевать.
Он аккуратно опустил
Нею на плот. Положил на бок, чтобы стрела
оказалась на весу. Он не хотел, чтобы и
после смерти девушки, она доставляла ей
какие-либо неудобства. Затем он приподнял
голову и коротко глянул на тот берег, с
которого они приплыли. Гнавшиеся за ними
весь день, орки всё ещё были там.
- Так значит, и Броль
тоже... – негромко заключил он, поднимая с
плота свой меч. Медленно обернулся. На
берегу столпилось уже сотни полторы «тёмных»,
а они всё продолжали прибывать. Мальгельм
измерил их взглядом, полным презрения и
боли невозвратимой потери. Орки стояли и
так же оценивающе смотрели на него. По-видимому,
ждали чего-то. И парень не стал
откладывать этого в долгий ящик. На лице
его появилась странная улыбка. Он даст им
то, что они так хотят.
Вечернее небо
огласилось громким боевым кличем воинов
Нупада. В то вечер на берегу Фроги погибло
ещё четверо...
На следующее утро,
красный восход приветствовал жителей
других городов и посёлков, которым
посчастливилось пережить вчерашний день.
Никто не догадывался, в чём причина
кровавого восхода, однако каждый знал,
что он должен означать: погибло много
людей. А это не сулило ничего хорошего...
12.02.2003
© Тырлов Иван,
03.09.2004г.